Александр Перцев – о новой филармонии: «Для начальства нет разницы, что в центре понастроили»
27 сентября 2018
В Екатеринбурге продолжаются оживленные дискуссии о планах городских и областных властей построить новое здание филармонии на улице Карла Либкнехта, ради которого планируют снести жилой дом. Бывший декан философского факультета УрГУ, д.ф.н., профессор Александр Перцев предположил, что зимой занесенное снегом футуристическое здание будет похоже на «коробочку хлопка», а затем перешел к более абстрактным рассуждениям — о будущих посетителях нового объекта. С разрешения Александра Владимировича редакция «Нового Дня» приводит его пост целиком.
«Ночью вдруг увидел на ФБ фото-презентацию нового здания филармонии в Екатеринбурге. Разум на холостом ходу принялся лениво думать на эту тему.
Вначале подумалось, что на крышу зимой насыплет снега. Будет сугроб. Весной он наверняка протечет. „Вода дырочку найдет“, — так говорила будущему профессору Миронову Д. его бабушка, а он — мне. Так что зимой будут копошиться на крыше веселые и недорогие рабочие в цветастых жакетиках. Будет напоминать коробочку хлопка — всю в шмелях. Появится динамика. Но садятся ли шмели на хлопок? Оставим это.
Мысль пошла по другому руслу. Неужели автор проекта не знал про снег, выпадающий на Урале? Просмотрел. Оказалось, с проектом победила какая-то ирано-британская бабушка, два года уже как мертвая. Там, где она сформировалась, выходит, пустыня. Про снег не знала. А в Британии вообще в архитектуре должно быть отношение специфическое, толерантное. Там можно передохнуть от какого-то здания, его туман закрывает. Оставим это.
Дальше подумалось, что бабушка умерла от старости — и потому нет ничего удивительного, что она помнила, как в пятидесятые годы прошлого века ставили везде на улицах летающие марсианские тарелки — как символы прогресса.
Так что, выходит, бывает и архитектурный постмодернизм. Постмодернизм возникает тогда, когда двоечник, не способный что-то выдумать, говорит, что все уже выдумано, так что надо что-то стырить из прошлого — там можно, потому что все авторы уже давно умерли вместе с наследниками. Сейчас в искусстве важно, что у кого что стырил, то есть процитировал. В современных вузах стырили роботов пятидесятых, вместо носа — лампа накаливания. Один такой в фойе УПИ агитирует поступать. Выходит, есть и технический модернизм. Все инновации сперты из прошлого. Оставим это.
Затем подумалось, почему местная Архитектурная академия дала победить посторонней, да еще и мертвой бабушке. Нужна ли она нам? Правда, она, бывает, и еще более сюрреалистична. Придумали там проект Экспо, в котором вообще не будет первого этажа. Потому что от него — все пробки. И присудили за это первый философский приз. За оригинальность и безосновность. Кто присуждал? А неведомо кто. Серьезные люди потому что в городе Екатеринбурге не живут. Они живут за городом. Примерно часа полтора езды. И обратно столько же.
Это когда всякое начальство жило в городе, оно все, что построили, каждый день видело. Мимо ходило, потому что в центре жило. А сейчас уезжает рано к себе в лес. Потому нет для него особой разницы, что в центре понастроили. Непрестижный это район стал. Оставим это.
Начальство, впрочем, не одно за городом живет. Все бывшие горожане тоже там — слились с природой. Горожанами их уже назвать нельзя. Это — кочевники в железной юрте на колесах, там у них даже домашние тапочки особые и компьютер. И четыре часа в день — в общении с виртуальным миром и в реальном одиночестве. А в виртуальном мире на ФБ все хвастают, как они куда уехали и хорошую архитектуру посмотрели.
А центр Екатеринбурга захвачен для работы дешевой рабочей силой. У нее нет ни компьютеров, ни загородных домов. Они — вчерашние селяне, то есть — кишлачники. Они воспринимают город как нечто диковинное. Даже хрущобы. И храмы на воде их не удивляют, и летающие тарелки.
Те, кто будет чистить крышу новой филармонии, в нее, конечно, не пойдут. Те, кто мог бы пойти, из-за города не поедет еще раз. Посмотрит по интернету. Или позовет звезду прямо к себе, в пригород. Да в Венскую оперу сходит, в конце концов!
Но зимняя картинка — белый сугроб крыши с копошащимися на ней яркими дворниками, возможно, приманит туристов своей экзотикой. Потом они приедут еще — и станут иностранными студентами. Изучат эти края. Напишут диплом. Мол, жили тут некие уральцы. Строили храмы на воде, как даяки. Потом сели на летающие тарелки и куда-то улетели. Только одна осталась. Поломалась, наверное. Снегом ее занесло. Но какая внутри играет музыка — просто непостижимо…»